– Секунды полторы у нас есть, если прилетит оттуда... Видите – три трубы справа? Вот оттуда вчера и прилетело аж десять штук эрэсов. – Сергей показал рукой в направлении какого-то промышленного предприятия, контуры которого были отчётливо видны вдали. Прямо перед нами, за аэродромом, располагался населённый пункт, с виду тихий и мирный, а справа от него, на удалении нескольких километров, маячили на горизонте эти самые трубы.
Сергей – авиационный наводчик. Старший лейтенант. Разумеется, я изменил даже его имя. А уж о фамилии и говорить не стоит. Работа у него такая. Боевая работа.
– Тут были скептики, – улыбается Сергей, – дескать, что нам эти обстрелы. Но когда случилось, браваду как рукой сняло сразу, моментом. Все с такой скоростью нашли себе укрытия, что я просто подивился. А суть в чём: по характерному свисту можно услышать приближение реактивного снаряда. А потом следует хлопок. Это когда разделяющийся реактивный снаряд достиг заданной точки на траектории полёта и головная часть отстреливается из корпуса. С момента её отстрела до поражения объекта на земле проходит секунда-полторы. За это время можно и укрытие себе найти.
– Но ведь здесь аэродром рядом, – уточняю, – взлетают самолёты, вертолёты, так что звуки приближающегося эрэса и хлопка можно и не услышать.
– Значит, надо ни на секунду не терять бдительности.
– А как часто обстреливают и в какое время?
– В самое разное время суток. Бывает, прилетит несколько снарядов в день, бывает, и побольше. К счастью, в наше расположение ещё не попали ни разу, а вот осколки собираем. Зато вон тем «садыкам», что по соседству с нами, досталось.
«Садыками» мы называем всех сирийских военнослужащих. Именно это слово используем и при обращении к ним. «Садык» переводится на русский язык как надёжный друг. А ещё верный, преданный, искренний, чистосердечный.
Вечером, когда жара спадает, «садыки» любят посидеть, выйдя из здания или укрытия, и попить мате. Это у них целый ритуал. Неторопливая приятная беседа, отдых после напряжённого дня. И тут обстрел. А позавчера вон там, справа, ранило, причём очень тяжело, ещё одного сирийского военного. Ну а здесь пока всё нормально. Кстати, сегодня ещё не стреляли.
– Так можно ждать? – усмехаюсь я.
– Нет, наверное, в честь вашего приезда здесь всё тихо. А может, потому, что сегодня выходной. Хотя им без разницы. Бьют и в выходные. Да и ещё не вечер.
Кстати, отвлекусь немного от моего разговора с авиационным наводчиком и поясню лишь одну вещь: что такое мате, о котором упомянул Сергей. Это тонизирующий напиток с высоким содержанием матеина, приготавливаемый из высушенных измельчённых листьев и молодых побегов падуба парагвайского. Привычку употреблять его, как гласят источники, по которым я наводил справки, сирийцы переняли от своих соотечественников, побывавших в Аргентине и вернувшихся на родину. И теперь Аргентина поставляет этот товар в Сирию.
А теперь вернусь к рассказу о моём герое. Встретил я его в отдалённой провинции, куда прибыл с маленькой колонной, которая доставила гуманитарный груз. Рассказать о боевой работе авиационного наводчика очень сложно по многим причинам. Но я расскажу, как говорят в таких случаях, «в рамках доступного». Если речь идёт об ударах самолётов и вертолётов наших ВКС, которые поддерживают с воздуха правительственные силы, то, понятное дело, помогают авиаторам и авиационные наводчики, которые находятся на земле.
С Сергеем мы быстро нашли общий язык. Причина понятна: оба десантники. Поэтому на правах старшего я сразу перешёл на ты, что нисколько не обидело Сергея, ведь он в сыновья мне годится…
В Сирии всё лишнее отметается сразу, на человека смотрят в масштабе один к одному, то есть сразу видно, каков он на самом деле
 |
 |
 |
 |
 |
 |
– Сергей, – спрашиваю, – а как ты всё-таки стал авиационным наводчиком?
– Я был заместителем командира парашютно-десантной роты – инструктором по воздушно-десантной подготовке. Предложили поехать на курсы авиационных наводчиков. Я сразу же согласился. Прошёл необходимую теоретическую наземную подготовку, изучил способы наведения авиации, усовершенствовал навыки работы на средствах связи, научился вести метеорологические наблюдения и измерения в интересах экипажей, по топографической карте и на местности выбирать посадочные площадки и заводить на них вертолёты и многое другое.
Моя командировка в Сирии скоро уже закончится, но я решил ходатайствовать, чтобы её продлили. И мою просьбу уже удовлетворили. Работа здесь интересная, сами видите. Ну а люди – люди прекрасные. Тут всё лишнее отметается сразу, на человека смотрят в масштабе один к одному, то есть сразу видно, каков он на самом деле.
Армейская судьба у Сергея обычная. Отец – полковник ВДВ, да и мама тоже служит в одной из частей крылатой гвардии. Поступил в Рязанское высшее воздушно-десантное ордена Суворова дважды Краснознамённое командное училище имени генерала армии В.Ф. Маргелова. Всё вроде бы шло хорошо, но в конце четвёртого курса сам подал рапорт с просьбой отчислить его из училища и направить служить в войска. В воинской части, куда был направлен Сергей, обрадовались приходу такого подготовленного и грамотного контрактника. Его назначили командиром взвода, несмотря на то что воинское звание было старший сержант. Служба в войсках ещё раз убедила Сергея в том, что его призвание – профессия офицера. Он вернулся в училище и успешно окончил его.
– Сергей, – спрашиваю, – может сложиться мнение, что авиационный наводчик – это человек, который действует в тылу врага, постоянно подвергаясь опасности быть обнаруженным противником со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому расскажи, какие задачи ты выполняешь, в каких условиях приходится работать? Слышал я, что ты уже представлен к государственной награде.
– Если, допустим, идёт наступление сирийских войск, то надо уничтожить наиболее важные цели, чтобы помочь взломать оборону противника, воспрепятствовать подходу его резервов. В обороне, соответственно, отразить атаки врага, не допустить его прорыва на отдельных участках, нанести ему максимальные потери, чтобы создать наиболее выгодные условия для последующих действий. Всё, в общем, как в боевом уставе.
Место авиационного наводчика не в тылу противника, а обычно на командном пункте. Хотя может быть всякое. В любом случае у тебя должен быть хороший обзор местности. Чаще всего мне приходится работать с экипажами фронтовых бомбардировщиков Су-24. Выполняем, конечно, боевые задачи и с вертолётчиками, и с экипажами других типов самолётов, стоящих на вооружении ВКС. С вертолётчиками работаю по радиостанции. А вот с самолётами – тут другое дело. Я могу посредством специальной аппаратуры давать целеуказания сразу на борт. В чём разница и преимущество? Не надо ловить связь, рассказывать, уточнять. Когда я работаю с экипажами самолётов, то использую компьютерный планшет. Обнаружил цель на местности – указываю, где она находится, её характеристики и отправляю координаты на борт самолёта. Всё оперативно и просто. С моей точки зрения, просто.
На деле же иногда требуется время, чтобы что-то уточнить, проверить. Этим занимаются уже другие специалисты. Например, тщательно проверяется, не находятся ли цели вблизи городов и населённых пунктов, которые дали согласие на примирение, нет ли в заданном районе правительственных сил. Допустим, какое-то подразделение сирийской армии переместилось из одного района в другой, но пока об этом нет информации. А я вижу остановившуюся в ночное время колонну. Двигатели заглушены, но присутствие техники ещё выдаёт тепловой сигнал.
– Расскажи о каком-то конкретном случае.
– Четыре дня назад работал на командном пункте в ночное время с беспилотником. Где-то в три ночи обнаружили три участка, на которых было большое скопление техники и живой силы противника. Подразделения незаконных вооружённых формирований остановились, видимо, переночевать в устье реки, спустившись по скатам почти к самому урезу воды. Они умело использовали для маскировки складки местности.
А вот то, что их обнаружит беспилотник, не могли и представить. Мы сняли координаты мест нахождения противника, обработали их и тут же передали на авиабазу Хмеймим, чтобы штурманы, которые готовят к взлёту Су-24, занесли их в свою аппаратуру. Вскоре мы уже наблюдали с помощью того же самого беспилотника, как происходил процесс поражения целей. Одну колонну уничтожили полностью. Су-24 зашёл прямо по курсу её предстоящего движения. Видно, уже ночной привал заканчивался и противник собирался покинуть заданный район, подготовив колонну к маршу. Там всё горело. Уничтожили также и остальные две колонны.
– Что главное в работе авиационного наводчика?
– Самое важное – не ошибиться в расчётах и цифрах. Конечно, всё перепроверяется на разных уровнях. Я уже говорил об этом. Но кто-то там может ошибиться, кто-то здесь. Второпях выдал не ту цифру. Допустим, ночью работаешь, устал, да мало ли какие факторы могут повлиять. Поэтому вся цепочка работает собранно, внимательно и скрупулёзно. Не должно быть сбоя ни в одном из её звеньев.
Сергей рассказывает мне, за что представлен к высокой государственной награде. Таких, как он, не так давно стали называть «вежливыми людьми». Думаю, понятно почему. Не зря же Сергей награждён медалью «За возвращение Крыма» Министерства обороны Российской Федерации.
– А твоя помощь сирийским войскам получает какие-то оценки от представителей командования вооружённых сил Сирии?
– Недавно мне вручили сирийскую медаль. Значит, оценили, – отвечает мой собеседник.
После выполнения специальных задач, как мне рассказали, Сергей будет назначен на вышестоящую должность. Мечтает он поступить в академию. И я уверен, что поступит. Есть у него в характере стержень. Да ещё какой!
* * *
Мы встретились с Сергеем буквально через двое суток, ещё до вступления в силу режима прекращения боевых действий. Он приехал по служебным делам в Хмеймим и зашёл ко мне в редакцию.
– А знаете, на следующий день после вашего отъезда всё-таки «прилетело». Рванули сразу четыре снаряда. Три в стороне от нашего расположения, а четвёртый с поразительной точностью именно в ту комнату, в которой мы с вами беседовали. В соседнем помещении находились четыре человека. Но повезло, не пострадал никто. Хорошо, что мы успели заранее переместиться в укрытие.
Да, в боевой обстановке всякое бывает. Но никого это не пугает. Особенно Сергея – десантники бывшими не бывают. А где десант, там мужество и отвага.
