Современному человеку непросто понять ту обстановку, в которой в те годы находился СССР. США, элиты которых были и остаются одержимы идеей неограниченного мирового господства, обеспеченного, если нужно, силой, длительное время имели подавляющее превосходство в ядерном оружии. Настолько подавляющее, что могли бы вести успешную и победоносную ядерную войну против СССР. Такое положение дел сохранялось до середины 1970-х. Но и потом, после выхода СССР на ядерный паритет, у США еще долго, до полного запуска советских систем предупреждения о ракетном нападении, оставалась возможность уничтожить значительную часть советского ядерного арсенала на земле. В таких условиях необходимо было иметь компонент стратегических ядерных сил, неуязвимый к первому удару.
Таким компонентом в СССР стали подлодки, вооруженные баллистическими ракетами с ядерной боевой частью. Первые лодки, еще дизельные, с ракетными комплексами, имевшими дальность в сотни километров, начали ходить «под Америку» (под американский берег) сразу же после Карибского кризиса, который и заставил советское руководство обратить внимание на то, какую роль в безопасности СССР может и должен сыграть флот. Впоследствии к дизельным ПЛ присоединились атомные.
Прорывом стало появление первых лодок проекта 667. Эти подлодки были намного более тихими и безопасными, нежели старые лодки-ракетоносцы проекта 658, и имели несоизмеримо более мощное вооружение – до 16 баллистических ракет. Дальность тоже выросла – первые 667-е уже могли поражать цели в США из середины Атлантики. Больше под американский берег соваться было не нужно (хотя ракетные лодки старых проектов, в том числе дизельные, еще долго ходили на боевые службы). В дальнейшем, по мере роста дальности ракет, районы патрулирования советских РПКСН смещались всё ближе и ближе к советской территории.
Противодействие США
Американцы не могли смириться с тем, что СССР может нанести мощный ответный удар даже в случае успешного уничтожения его ядерных сил на земле. Ответом на развитие подводного флота СССР в США стал рост глобальной системы стратегической противолодочной обороны. В нее входили и донные гидрофоны, и вычислительные мощности, способные обрабатывать получаемые ими данные в режиме реального времени, надводные противолодочные силы, базовая патрульная авиация и большое количество эффективных и скрытных подлодок-охотников. Все эти силы были готовы действовать в рамках совместных операций, по единому плану.
К середине 1980-х стало ясно, что советским морякам придется действовать в запредельно сложных условиях. Американцы показывали такой уровень возможностей, который ставил выживаемость советских ракетных подлодок под вопрос.
Если подлодки США, действующие из районов господства ВМС США, могли спокойно отстреливать свой боекомплект в несколько залпов и потом прямо в море получать новые ракеты, то для ВМФ СССР вопрос стоял так, что значительная часть лодок вообще будет уничтожена в момент начала военных действий или перед ним. Оставшиеся будут действовать в условиях непрерывной «охоты» на них американских противолодочных сил, бороться с которыми после определенного момента окажется просто некому.
В этих условиях попытки повторять американцев и обеспечивать перезарядку ракет в море были бы малополезны. Столь же малополезными были бы попытки стрелять малыми залпами, возвращая лодку после нескольких выпущенных ракет обратно к начальным стартовым условиям (НСУ, включая «стартовый коридор» – нужную для точного пуска глубину).
Для ВМФ СССР оказалось критичным требование, которого для американцев просто не существовало – успеть точно отстрелять все ракеты по целям быстрее, чем действующие в районе патрулирования лодки американцы уничтожили бы ее. И это закладывалось в проекты наших ПЛ и их ракетных комплексов. И, разумеется, отрабатывалось на учениях.
Сначала – два по четыре
В 1969 году атомная подводная лодка К-140 проекта 667А под командованием капитана 2-го ранга Юрия Бекетова выполнила стрельбу восемью ракетами подряд. Вот что он вспоминал об этой стрельбе:
«Пустили секундомер. Старт первой, затем с интервалом в семь секунд стартуют вторая, третья и четвертая ракеты. Старт ощущается по толчкам в прочный корпус подводной лодки. Даю команду:
– Задраить крышки ракетных шахт первой «четверки» и открыть крышки шахт второй «четверки»!
На эту операцию отводится полторы минуты. Операция выполнена, готов дать команду на старт второй «четверки» ракет, но лодка начинает проваливаться за коридор стартовой глубины. Что делать? Создающаяся ситуация чревата отменой старта ракет, так как выход за пределы, установленные инструкцией для глубин стартового коридора, приводит к автоматической отмене старта и возвращению технических средств в исходное положение.
Понимаю, что возникает нештатная ситуация: положение Инструкции по управлению подводной лодкой при пуске ракет гласит, что после старта первой «четверки» ракет подводная лодка имеет тенденцию к всплытию и ее необходимо утяжелять, то есть принимать балласт. Однако на практике – все наоборот.
Даю команду откачивать воду из уравнительной цистерны, но понимаю, что инерционность лодки (все-таки водоизмещение около 10 тыс. тонн) большая, и мы выйдем за стартовую глубину. Приказываю увеличить скорость хода плавным добавлением до 20 оборотов каждой турбине. При этом учитываю, что стартовая скорость не должна превышать 4,25 узла. Проходят секунды, смотрю на командира дивизии, он дает знак, что все правильно. Лодка держит стартовую глубину, сбрасываем по 10 оборотов, командую: «Старт!». Стартуют последние ракеты».
Видно, что лодка по факту дала два четырехракетных залпа – как американцы, которые никогда больше четырех ракет не отстреливали. В 1980-х американская агрессивность и ползучее сползание двух противников – СССР и США – к ядерной войне уже не оставляли шансов для такого варианта, как четырехракетные пуски.
Подготовка к пуску ракет отличается специфическими акустическими признаками, перепутать ее ни с чем нельзя. Пуск первой ракеты – тем более, лодка после этого засекается на огромном расстоянии. Если на дальности применения торпеды рыщет американская лодка-охотник, то она атакует наш ракетоносец немедленно. Тогда эти лодки ожидались у наших берегов в огромных количествах. Среди подводников и сейчас ходят слухи, что у американских командиров есть приказ топить любую нашу лодку, которая начнет выполнять эти действия в нейтральных водах и без заблаговременных сообщений об учебных стрельбах. В таких условиях отстреливаться надо быстро и точно: а как было ясно из опыта, после нескольких ракет лодка «выходит за НСУ» и стрелять после этого можно только «в молоко».
Возможность отстрела всего боекомплекта ракет по цели точно и быстро, в одном залпе, стала острой необходимостью. И впервые это было заложено в ракетных АПЛ 3-го поколения – проектов 941 и 667БДРМ.
Первый «Бегемот» комом
5 декабря 1989 года подводная лодка К-84 (сейчас К-84 «Екатеринбург») вышла на стартовую позицию в Баренцевом море. Как сегодня известно, из-за аварии ракеты в шахте пуск не получился. Лодке после этой попытки понадобился ремонт. Уже после него подлодка снова вышла на стрельбы – и опять задачу выполнить не удалось. Из текста «Википедии», более-менее точно описывающей событие:
«Первая операция была осуществлена в 1989 году лодкой К-84 (с 1999 года – К-84 «Екатеринбург»), но закончилась неудачей: за несколько минут до старта, еще при закрытых крышках шахт, из-за отказа датчиков давления не отключился «наддув ракеты», что привело к нарушению целостности баков горючего и окислителя. В результате произошло быстротекущее возгорание (не взрыв). От резкого повышения давления в шахте была вырвана крышка шахты (конструктивно заложенное «слабое звено») и произошел частичный выброс ракеты. Сорванная крышка шахты (несколько тонн), перелетев через рубку аварийно всплывшей лодки, упала на корпус над 2-м отсеком и пробила ЦГБ № 4 левого борта. В 4-м ракетном отсеке на аварийной шахте № 6 лопнули трубопроводы гидравлики.
Пожар в шахте ликвидировали погружением и прокачкой забортной водой. Был произведен аварийный слив высокотоксичного окислителя в открытое море. Экипаж при аварии ракетного оружия действовал грамотно, что и позволило избежать опасного развития событий. После срочного ремонта в Северодвинске ЦГБ № 4 и установки новой крышки шахты, в декабре этого же года лодка вновь вышла для проведения залпа оставшимися 13 ракетами (с двух был слит окислитель, одна сгорела). «Пассажиров», желающих получить награды, уже на борту не было. Однако выполнить поставленную задачу так и не удалось. Предстартовая подготовка выходила за штатные режимы».
В чем оказалась главная проблема? В выходе за начальные стартовые условия. У лодки, отстреливающей все ракеты подряд, резко изменяется масса и дифферент. Что из-за ряда причин не успевали (для полного залпа) скомпенсировать специальные системы удержания корабля в стартовом коридоре. Это была реальная проблема – получалось, что отстрелять все ракеты залпом так, чтобы попасть в цель, нельзя. Даже запущенные ракеты, но за пределами установленных условий старта, не смогут найти необходимые небесные светила для астрокоррекции и обеспечения поражения назначенных целей.
Проблему решали два года. Это была тщательная, кропотливая работа.
Пока моряки и инженеры решали все технические вопросы, связанные с лодкой, на Красноярском машиностроительном заводе готовили новые ракеты. Близился 1991 год.
Залп
Теперь план операции изменился. Из всего боекомплекта в 16 ракет боевыми, которые ушли на цель, были только две, остальные по факту являлись бросковыми макетами, которые могли только отлететь от корабля. Но это не имело значения – вне связи с тем, макетные ракеты или полноценные, лодка должна была отстреливать каждую из них с очень коротким интервалом между пусками, не выходя при этом из НСУ.
Отстреляться должна была новейшая на тот момент подлодка К-407 «Новомосковск» проекта 667БДРМ. При массовом пуске ракет водоизмещение подводной лодки резко изменяется, она становится легче. Кроме того, из-за этого возникают моменты сил относительно центра масс подводной лодки, которые приводят к появлению переменных дифферентов на нос или корму. Причем всё это происходит на скорости, на которой лодка очень плохо управляется.
Со всем этим пришлось столкнуться экипажу «Новомосковска». И экипаж с честью прошел это испытание, как и корабль. Ракеты отстреливались с интервалом в восемь секунд, одна за одной, прочный корпус содрогался при старте каждой из них, но за НСУ лодка не вышла, оставаясь в пусковом коридоре, двигаясь с обеспечивающей нужную точность стрельбы скоростью. Две ракеты, которые должны были поразить цели, точно их поразили, бросковые макеты отработали штатно. В реальной войне «очередь» из реальных ракет ушла бы на цель вся – и попала бы куда надо.
Это была победа. Последняя советская победа во вроде как закончившейся, но по факту никогда не прекращавшейся холодной войне.
Уроки «Бегемота»
Сегодня в адрес операции раздается критика. Дескать, «Бегемот» показал, что обычный линейный экипаж, с обычными ракетами без длительной специальной подготовки ничего этого сделать не сможет.
Во-первых – сможет. Задачей «Бегемота» было не только показать принципиальную возможность такого залпа, его техническую осуществимость. И это было сделано – залп был выполнен, и выполнен успешно.
Актуальны ли сегодня уроки «Бегемота»? Да и еще как. Сегодня флот российских подводных ракетоносцев сжался до немыслимо малочисленного по сравнению с советскими временами.
Противник тоже сегодня имеет меньше сил, чем имел тогда, но невозможно не видеть, что соотношение сил России и США на море сегодня намного хуже для России, чем было для СССР – в чем бы его не мерили. В таких условиях возможность отстреляться быстрее, чем тебя потопили, носит критически важный характер. Пока в активе российского ВМФ четырехракетные залпы «Булавой», на уровне американцев. И здесь старые, но добрые ракетоносцы проекта 667БДРМ с эффективной «Синевой» пока значительно впереди «Бореев» с их «Булавой».
При этом нужно понимать, что стрельбы БРПЛ весьма затратны: стоимость «Трайдента II» в США близка к стоимости истребителя, и вероятно примерно такое же соотношение цен и у нас. Но даже с учетом этого, операция «Бегемот» служит нам напоминанием о том, что способность морских стратегических ядерных сил (МСЯС) действовать по предназначению в ходе войны, нужно проверять и поддерживать до того, как эта война началась. И как и в 1980-х, важность этой способности наших МСЯС непрерывно возрастает.
Кстати, американцы, предположительно недовольные проблемами с управляемостью длинных «Огайо» с 24 ракетами каждая, на новых подлодках типа «Колумбия» планируют ограничиться шестнадцатью ракетами. И есть все основания считать, что это нужно для того же, что так эффективно показал «Новомосковск» – отстрелять все ракеты одним залпом.
И если так, то уроки операции «Бегемот» выучили и наши противники тоже. А значит, и нам нужно о них помнить.
Александр Тимохин
